Мы приехали в его город и сразу встретились с мамой. Т. ей был нужен для каких-то дел. Банк, администрация какая-то. Я вышла из машины, эта милая женщина смерила меня с ног до головы взглядом вот-ты-сучка-какая и молвила, - ну давайте знакомиться. Я даже не рискнула сказать ей "очень приятно", потому что опасалась, что она скажет, - я, блять, тебе такого ответить не могу, курва.

Потом мы оставили маму и поехали в ЗАГС. Час я сидела в машине, пока Т. обтяпывал свои делишки, пыталась читать, но на самом деле настроение было преотвратнейшее, я понимала, каково ему там и что вспоминается в таких случаях только хорошее, а не истерики-ссоры и собственно, всё, из-за чего они там.

Потом мы забрали маму и поехали обедать. К ним! Домой! Папа у него красавец-мужчина, ему-то я сказала "очень приятно" и заулыбалась. Он забрал у меня пиджак и велел располагаться. За столом мы хранили совершенно, блять, необременительное молчание, короче, обед больше напоминал поминки. Единственное светлое пятно привнёс папа, который сказал мне, - кушай пироженки, ты такая худенькая. На радостях я сожрала пироженку и только дожёвывая последний кусок, обратила внимание, что оставшиеся на тарелке посыпаны кокосовой стружкой. Гы, обошлось, не хватало их кроме замазанного фингала порадовать красной рожей и распухшими губами.

Потом Т. повёл меня на экскурсию по дому и саду, я нервно шутила на тему "почему ты не сказал мне, что ты завидный жених с приданым", а потом Т. пошёл выгружать из машины купленную для папы летнюю резину, и тут-то меня мама и подстерегла.

Начавшаяся с невинного вопроса, - а как к этому относятся твои родители, беседа плавно перетекла в разговор по душам в пыточной камере. Я горжусь совершеннейшим экспромтом, который я ей выдала. Что-то вроде: "Понимаю, что вы уже составили мнение о ситуации в целом и обо мне в частности, но несмотря на всё, кое-что общее у нас всё же есть. Я, как и вы, хочу, чтобы ваш сын был счастлив, и, надеюсь, именно на этой почве мы с вами в будущем найдём общий язык." Ну и прочее бла-бла. В душе я осыпала себя розами и пела оды, смотря на согласно кивающую маму.

Потом мы поехали домой, Т. ускакал на работу, а к вечеру меня накрыло, я расплакалась в ванной, потом долго что-то втирала ему за ужином, прекрасно понимая, что этого делать не надо и ему, в общем-то, хреновее сейчас, чем мне. Правда, потом я показала ему такие чудеса секса, что самой наутро стало немного стыдно и пока, в общем-то, всё нормально.

Осталось съездить туда же через месяц, получить документы, снова пообедать с его родителями и наконец-то познакомить с моими. А это будет жопа для Т., потому что по умению помочь человеку осознать своё абсолютное ничтожество, с моим папой не сравнится никакая там мама Т.